Еретики Дюны - Страница 12

«Проклятие Шванги! Проклятие Шванги!..» Оттуда-то и началась его глубокая ненависть к ней. Его ненависть к ней разделили все старые ведьмы. Будет ли эта молодая, как все старые?

«Проклятие Шванги!»

Тогда он потребовал от Шванги:

— Зачем тебе было их наказывать?

Шванги некоторое время помолчала, не зная, что ему ответить, затем сказала:

— Здесь, на Гамму, для тебя опасно. Есть люди, желающие причинить тебе вред.

Данкан не спросил, почему, это была еще одна область вопросов, на которые ему еще никогда не отвечали. Даже Тег не ответит, хотя само присутствие Тега подчеркивало тот факт, что ему грозит опасность.

А Майлз Тег был ментатом, который должен знать много ответов. Данкан часто видел, как глаза старика поблескивают, говоря о том, что его мысли блуждают где-то далеко. Но ментат не давал ответа на такие вопросы как:

— Почему мы здесь, на Гамму?

— От кого ты меня охраняешь? Кто хочет причинить мне вред?

— Кто мои родители?

При всех этих вопросах он натыкался на молчание или, иногда, Тег мог проворчать:

— Мне нельзя тебе отвечать.

Библиотека была бесполезна. Он выяснил это, когда ему было всего восемь лет, и главной его наставницей была неудавшаяся Преподобная Мать по имени Луран Гиэза — не такая древняя, как Шванги, но уже достаточно в годах — за сотню ей перевалило в любом случае.

По его запросу библиотека поставила ему информацию о Гамму: Гиди Прайм, о Харконненах и их падении, о различных конфликтах, во время которых Тег был командующим. Ни одна из этих битв не обернулась большой кровью. Некоторые комментаторы писали о «бесподобных дипломатических способностях» Тега. Но один факт вел к другому, Данкан узнал о времени Бога-Императора и об укрощении его подданных. Эта эпоха на недели завладела вниманием Данкана. Он обнаружил среди материалов библиотеки старую карту и спроецировал ее на фокусную стену. Накладываемый голос комментатора сообщил ему, что этот самый Оплот был Центром Управления Рыбословш, покинутым во время Рассеяния.

Рыбословши!

Данкану захотелось жить в то время, служить одним из советников — мужчин в женской армии, поклонявшейся Богу-Императору.

«О, если б только жить на Арракисе в те дни!»

Тег с удивительной охотой шел на разговоры о Боге-Императоре, всегда называя его Тираном. Замок библиотеки открылся, и информация об Арракисе-Ракисе хлынула на Данкана.

— Увижу ли я когда-нибудь Ракис? — спросил он Гиэзу.

— Тебя и готовят для жизни там.

Этот ответ его изумил. Он в новом свете увидел все то, чему его учили об этой отдаленной планете.

— Почему я буду жить там?

— На этот вопрос я ответить не могу.

Он с возобновленным интересом вернулся к изучению этой загадочной планеты и ее жалкой церкви Шаи-Хулуда, Разделенного Бога. Черви. Бог-Император стал этими червями! Сама мысль об этом наполняла Данкана благоговейным трепетом. Может быть, здесь и есть что-то, достойное поклонения. Эта мысль нашла живой отклик в его душе. Что заставило человека по своей воле пойти на такую ужасную метаморфозу?

Данкан знал, что думают охрана и все остальные в Оплоте о Ракисе и о главных жреческих институтах тамошней религии. Насмешливое замечание и смех объяснили ему все. Тег сказал ему:

— Мы никогда, наверное, не узнаем полную правду, паренек, но мое тебе слово — это не религия для солдата.

Последнюю точку поставила Шванги:

— Ты должен выучить все о Тиране, но никак не верить в его религию. Это ниже тебя, это достойно презрения.

Как только Данкан мог урвать момент от занятий, он жадно погружался во все, что поставляла ему библиотека: Святая Книга Разделенного Бога, Сторожевая библия. Оранжевая Католическая библия и даже Апокрифы. Он узнал о давно исчезнувшем бюро веры и о «Жемчужине, Которая Есть Солнце Понимания».

Сама идея червей его привораживала. Их размер! Большой червь мог бы вытянуться от одного конца Оплота до другого. Во времена до Тирана люди ездили на червях, но сейчас жрецы Ракиса запретили это.

Он зачитывался докладами археологической экспедиции, обнаружившей примитивную не-палату Тирана на Ракисе. Это место называлось Дар-эс-Балат. Отчеты главы экспедиции археологов Хади Бенотто были помечены: «Доступ закрыт, согласно распоряжению ракианских жрецов». Шифром сведений по этой теме Архива Бене Джессерит была вытянутая в длину единица. То, что обнаружила Бенотто, просто завораживало.

— Ядрышко самосознания Бога-Императора в каждом черве? — спросил он Гиэзу.

— Так утверждают. Но, даже если это правда, черви имеют лишь сознание, но не разум. Сам Тиран говорил, что погрузится в бесконечный сон.

Ни одно учебное занятие не обходилось без особой лекции, объяснения взглядов Бене Джессерит на религию, до тех пор, пока он наконец не добрался до хроник, называемых «Девять дочерей Сионы» и «Тысяча сыновей Айдахо».

Глядя прямо в лицо Гиэзе, он требовательно попросил:

— Меня тоже зовут Данкан Айдахо. Что это значит?

Гиэза всегда двигалась так, как будто навечно осталась в тени своей неудачи — длинная голова опущена, водянистые глаза устремлены в землю. Этот разговор состоялся почти вечером в длинном холле перед гимнастическим залом. Гиэза побледнела.

Когда она ему не ответила, он вопросил:

— Происхожу ли я от Данкана Айдахо?

— Ты должен спрашивать у Шванги, — она говорила так, как будто слова причиняли ей боль.

Этот набивший оскомину ответ его разозлил. Она ведь понимает — ему скажут что-то, лишь бы заткнуть рот, почти не давая никаких сведений.