Еретики Дюны - Страница 158

К оглавлению

158

— Какую важную персону ты ожидаешь? — спросил Бурзмали.

Женщина содрогнулась, и ей понадобилось долгое время, чтобы понять.

— Очень важные люди заходят сюда, — ответила она.

Лусилла распознала сигналы ее тела и сказала Бурзмали:

— Она с Ракиса!

На Лусиллу устремился любопытный пристальный взгляд старухи. Древний голос произнес:

— Я была жрицей, леди Хорму.

— Разумеется, она с Ракиса, — сказал Бурзмали. Его тон предостерегал Лусиллу не задавать вопросов.

— Я не причиню вам вреда, — прохныкала карга.

— Ты до сих пор служишь Разделенному Богу?

Опять понадобилась долгая пауза, прежде чем женщина ответила.

— Многие здесь служат великому Гулдуру, — произнесла она.

Лусилла поджала губы и еще раз осмотрела всю комнату. Эта старуха резко уменьшилась в своем значении.

— Я рада, что не обязана убивать тебя, — сказала Лусилла.

Челюсть старухи отпала в пародии на удивление, а по губам потекла слюна.

Потомок ли она Свободных? Лусилла почувствовала, как ее пробирает дрожь отвращения. Эта неприкаянная нищенка была рождена от людей, ходивших высоко вскинув голову, гордой походкой, от людей, которые умирали мужественно. Эта могла умереть только хныча.

— Пожалуйста, доверяйте мне, — прохныкала старая карга и поспешно покинула комнату.

— Зачем ты это сделала? — спросил Бурзмали. — Это те самые, кто доставят нас на Ракис!

Она просто взглянула на него, распознав страх в его вопросе.

Это был страх за нее.

«Но ведь я не кодировала его», — подумала она.

С чувством потрясения она осознала, что Бурзмали разглядел в ней ненависть. «Я ненавижу их!» — подумала она.

«Я ненавижу людей этой планеты!»

Это была опасная эмоция для Преподобной Матери. И все же, она жгла ее. Эта планета изменила ее таким образом, которого она не хотела. Она хотела осознания того, что могут быть подробные вещи. Понимание разумом — это одно, а жизненным опытом — совсем другое.

«Проклятье им!»

Но они уже среди проклятых.

В груди у нее болело. Отчаяние! Нельзя убежать от этих новых мыслей. Что же произошло с этими людьми?

«С ЛЮДЬМИ?»

Оболочки были здесь, но они больше не могли быть названы полностью живыми. Хотя опасными. Крайне опасными.

— Мы должны отдохнуть, пока нам это доступно, — сказал Бурзмали.

— Я не должна отрабатывать свои деньги? — спросила она.

Бурзмали побледнел.

— То, что мы сделали, было необходимо! Будь счастлива, что нас не остановили, но это могло бы произойти!

— А это место безопасное?

— Настолько безопасное, насколько я это смог обеспечить.

Каждый здесь проверен либо мной, либо моими людьми.

Лусилла выбрала длинную кушетку, от которой пахло старыми духами, и устроилась на ней, чтобы укротить свою опасную ненависть. Там, где появляется ненависть, может прийти и любовь! Она услышала, как Бурзмали вытянулся на подушках у противоположной стены, чтобы отдохнуть. Вскоре он задышал глубоко и ровно, но Лусилле не спалось. В ней продолжали теснится бесчисленные воспоминания, навязываемые теми иными, кто продолжал свою жизнь во внутренних хранилищах ее сознания. Внезапно внутреннее видение провело пред ней короткой вспышкой улицы и лица людей, двигавшихся в ярком солнечном свете. Ей понадобилось время, чтобы осознать, что видит она все это с какого-то странного угла, что ее баюкают на чьих-то руках. Тогда она поняла, что это одно из ее личных воспоминаний. Она не могла определить того, кто держит ее на руках, отдавая теплое биение своего ее щекам.

Лусилла ощутила соленый вкус своих собственных слез. Она поняла, что Гамму задела ее намного глубже, чем любой жизненный опыт со времени первых дней в школах Бене Джессерит.

~ ~ ~

Скрытое за крепкими преградами, сердце становится льдом.

Дарви Одраде: довод на Совете.

Все собравшиеся испытывали сильнейшее напряжение: Тараза (тайная кольчуга под ее облачением, и она тщательно позаботилась предпринять и другие меры предосторожности), Одраде (проявлявшая всю бдительность, ведь здесь вполне могло дойти до насильственных действий), Шиэна (от нее не скрывали, что здесь могло произойти, двигавшиеся за ней три Матери Безопасности, прикрывали ее, как живой доспех), Вафф (терзаемый тревогой, что Бене Джессерит задурманит его рассудок какими-нибудь своими загадочными средствами), лже-Туек (всем видом показывавший, что он вот-вот взорвется от ярости) и девять ракианских советников Туека (каждый зол и вовлечен в отчаянную борьбу по захвату власти для самого себя или своей семьи).

И вдобавок — пять телохранительниц — послушниц, выведенные Орденом целенаправленным скрещиванием мастерицы боевых искусств, стоявшие вплотную к Та разе. Вафф появился с равным количеством новых Лицевых Танцоров.

Они собрались в апартаментах верхнего этажа над музеем Дарэс-Балата. Это было длинное помещение, где сквозь плазовую стену открывался вид на запад, за сад на крыше, заросший кружевной зеленью. Обстановка — мягкие диванчики и экспонаты из не-палаты Тирана высокой художественной ценности. Одраде выступала против присутствия Шиэны, но Тараза осталась твердой, как камень. Воздействие девочки на Ваффа и некоторых жрецов давало Бене Джессерит подавляющее преимущество.

Вдоль длинной стены с окнами стояли долбановые ширмы, чтобы защитить от самого сильного сияния идущего на запад солнца. Даже то, что окна смотрели на запад, являлось для Одраде определенным показателем — там простиралась сумеречная страна, где Шаи-Хулуд вкушал свой сон. Это было помещение, сосредоточенное на смерти.

158