Еретики Дюны - Страница 4

Шванги только плечами пожала.

Лусилла сохраняла полную неподвижность и спокойствие, размышляя. Возможно ли, чтобы этот гхола мог развиться в мужской вариант Преподобной Матери? Способен ли этот Данкан Айдахо обрести способность проникновения в такие глубины своего «я», куда не осмеливается заглянуть ни одна Преподобная Мать?

Шванги заговорила, голос ее напоминал порыкивающее бормотание:

— Замысел этого проекта… У них опасный план. Они могли бы свершить ту же самую ошибку… — она осеклась.

«Они, — подумала Лусилла. — Их гхола».

— Много бы я отдала, чтобы знать наверняка, какое место занимают в этом Икс и Рыбословши, — сказала Лусилла.

— Рыбословши! — Шванга покачала головой при одной мысли об остатках женской армии, служившей только Тирану. — Они верят в правду и справедливость.

Лусилла переборола внезапный комок в горле. Шванги в твердой оппозиции, не достает только открытого признания. Да, она здесь командует. Политическое правило простое: те, кто противится проекту, должны наблюдать за ним, чтобы можно было пресечь его при первом же признаке осложнений. Но здесь на лужайке истинный гхола Данкана Айдахо. Сравнительный анализ клеток и Видящая Правду это подтвердили.

Та раза ей сказала, провожая:

— Тебе предстоит обучить его любви во всех ее формах.

— Он так юн, — Лусилла не отводила взгляда от гхолы.

— Юн, да, — сказала Шванги. — Полагаю, что пока ты пробудишь в нем только ответную привязанность ребенка на материнскую любовь. Позже… — Шванги пожала плечами.

Лусилла ничем не проявила своих чувств. Бене Джессерит повинуется. «Я — Геноносительница. Значит…» Распоряжения Таразы и специальная подготовка Лусиллы определили особый курс, которым все должно пойти.

Лусилла сказала Шванги:

— Есть кто-то, похожая на меня, как две капли воды, говорящая моим голосом. Я — ее зеркальное отражение. Могу я спросить, кто это?

— Нет.

Лусилла опять промолчала. Она и не ожидала откровенности, но не раз отмечалось ее потрясающее сходство с главой Отдела Безопасности Преподобной Матерью Дарви Одраде. «Юная Одраде». Лусилла не раз слышала эти слова. И Лусилла, и Одраде происходили, конечно, от линии Атридесов с сильным генным влиянием потомков Сионы. Рыбословши не имели монополии на эти гены! Но Иные Памяти Преподобной Матери, несмотря на их жесткую избирательность и ограниченность предками только с женской стороны, давали важные ключики к пониманию широкого размаха проекта гхолы. Лусилла, опиравшаяся на жизненный опыт обитавшей в ней Джессики, жившей пять тысяч лет тому назад и появившейся в результате генетических манипуляций Ордена, испытывала глубокое чувство страха, исходящее от этой жизни-памяти. Знакомая модель и исходящее от нее такое, напряженное ощущение рока вынудили Лусиллу автоматически начать произносить литанию против страха, которую она выучила еще при первом посвящении в Обряды Ордена:

«Я не должна бояться. Страх — это убийца разума. Страх — это маленькая смерть, несущая полное уничтожение. Я должна встретить мой страх лицом к лицу. Я должна позволить ему пройти через меня и сквозь меня. И когда он пройдет и останется позади, я обращу внутренний взгляд, чтобы увидеть его тропу. Когда страх уйдет, не будет ничего. Только я сама останусь».

К Лусилле вернулось спокойствие.

Шванги подметила, что что-то с Лусиллой происходит и позволила своей настороженности немного ослабеть. Лусилла — не тупица, не «особая» Преподобная Мать, не титулованная пустышка, которая едва может работать так, чтобы не ставить постоянно Орден в неловкое положение. Лусилла — настоящая, и некоторые реакции нельзя от нее скрыть, даже реакции другой Преподобной Матери. Очень хорошо, пусть она узнает полный размах оппозиции этому «опасному» проекту!

— По-моему, гхола не доживет до того, чтобы увидеть Ракис, — сказала Шванги.

Лусилла пропустила это мимо ушей.

— Расскажи мне о его друзьях, — сказала она.

— У него нет друзей, только учителя.

— Когда я с ними встречусь? — она задержала взгляд на противоположной стороне галереи, где Патрин небрежно облокотился на низкую балюстраду, тяжелый лазерный пистолет наготове. Лусилла внезапно поняла, что Патрин наблюдает за ней. У Патрина — приказ башара! Шванги наверняка видит и понимает. «Мы охраняем его!»

— Я так понимаю, тебе особенно хочется увидеться именно с Майлзом Тегом, — сказала Шванги.

— Среди прочих.

— Не хочешь ли сперва войти в контакт с гхолой?

— Я уже вошла с ним в контакт, — Лусилла кивнула на внутренний двор, где ребенок опять стоял неподвижно и глядел на нее. — Он из задумчивых.

— Об остальных гхолах я знаю только по докладам, — сказала Шванги, — но, подозреваю, этот — наиболее задумчивый из всей серии.

Лусилла подавила непроизвольную дрожь, так яростно ее подмывало открыто восстать против отношения и слов Шванги. Ни единого намека, что мальчик внизу — такой же, как и все.

Пока Лусилла размышляла над этим, облака затмили солнце, как часто бывало в этот час. Над стенами Оплота задул холодный ветер, закруживший вихрями по внутреннему двору. Мальчик отвернулся и ускорил свои физические упражнения, согреваясь за счет возросшей активности.

— Куда он уходит, когда хочет побыть один? — спросила Лусилла.

— В основном, в свою комнату. Он несколько раз совершал весьма опасные вылазки, но мы это пресекли.

— «Он, должно быть, сильно нас ненавидит.

— Я в этом уверена.