Еретики Дюны - Страница 49

Тег повернулся и поглядел на Одраде. Вновь что-то смутно зашевелилось в его памяти при виде этого лица, — необыкновенное сходство с Лусиллой, — но не только. Он отодвинул это в сторону, «Манифест Атридесов?». Он читал его, потому что указание прочесть его было среди прочих инструкций, данных ему Таразой. «Подготовить меня? К чему?»

Одраде заметила вопросительный взгляд Тега. Теперь она поняла мотивы Таразы. Распоряжения Верховной Матери обрели новый смысл, как и слова самого Манифеста.

«Точно так, как мироздание было сотворено при участии сознания, человек-провидец доводит эту творческую способность до ее последнего предела. Вот в чем совершенно непонятная сила атридесовского бастарда, сила, которую он передал своему сыну — Тирану».

Одраде знала эти слова назубок — так, как их может знать только автор, но они вернулись к ней теперь так, словно она прежде не встречалась с ними.

«Черт тебя подери. Тар!» — подумала Одраде. — «Что, если ты не права?»

~ ~ ~

На квантовом уровне наше мироздание можно рассматривать как неустоявшееся место, статистически предсказуемое только тогда, когда задействованы достаточно большие числа. Между таким мирозданием и сравнительно предсказуемым, где движение единичной планеты может быть вычислено с точностью до пикосекунды, вступают в игру другие силы. Поскольку этот внутри-между космос нашего повседневного обитания ПО ВАШЕМУ ГЛУБОКОМУ УБЕЖДЕНИЮ является доминирующей силой. Ваши верования выстраивают в систему происходящие повседневные события. Если нас, верующих, набирается достаточное количество, то наша вера может сделать реальностью существование чего-то нового. Структуры веры создают фильтр, через который процеживается хаос, становясь порядком.

Анализы Тирана. Досье Таразы. Архивы Бене Джессерит.

Мысли Тега были в смятении, когда он вернулся на Гамму с космического корабля. Он шагнул из лайтера на опаленную дочерна кромку закрытого посадочного поля Оплота и поглядел вокруг так, словно видел все это впервые. Почти полдень. Так мало времени прошло, и как много изменилось.

До каких пределов дойдет Бене Джессерит в преподнесении существенного урока, задумался он. Тараза выбила его из привычных процессов работы в ментатском модуле. Он чувствовал, что весь инцидент на корабле Союза был разыгран специально для него. Он был сбит с предсказуемого курса. Какой же странной мерещилась ему Гамму, когда он шел по охраняемой полосе к выходам.

Тег повидал много планет, изучил не только их обычаи, но и отпечаток, накладываемый обычаями на их обитателей. Некоторые планеты имели большое желтое солнце, которое низко висело над ними и поддерживало все живое теплым, развивающимся, растущим. Некоторые планеты обладали маленькими мерцающими солнцами, висящими высоко в темном небе, и их свет затрагивал эти планеты очень мало. Вариации существовали внутри и даже вне этого размаха. Гамму была желто-зеленым вариантом, с днем в тридцать один стандартный час и двадцать семь стандартных минут, продолжительностью года в два и шесть десятых стандартного года. Тег думал, что знает Гамму.

Когда Харконненам пришлось ее покинуть, на ней высадились колонисты, отпавшие от Данианской группы уходивших в Рассеяние, и назвали эту планету во время великой переписи звездных карт в честь Гурни Хеллека. В те дни эти колонисты назывались не данианцами, а келаданцами, — но ведь известно, как часто меняются названия, проходя через тысячелетия.

Тег помедлил у защитных отвалов входа, уводившего с поля вниз под Оплот. Тараза и — ее свита двигались позади него. Он видел, как Тараза напряженно разговаривала с Одраде.

«Манифест Атридесов», — подумал он.

Даже на Гамму немногие признавались в происхождении от Харконненов или от Атридесов, хотя генотипы были видны повсюду — особенно доминировал генотип Атридесов: длинные заостренные носы, высокие лбы и чувственные рты. Часто эти кусочки встречались порознь — рот на одном лице, буравящие глаза на другом, и так в бесконечных смещениях. Порой, однако, один человек мог нести все признаки, и тогда можно было видеть гордость, внутреннее осознание: «Я — ОДИН ИЗ НИХ!»

Улицы Гамму признавали и уважали это, но немногие решались провозглашать.

Подо всем этим лежало наследство, оставленное Харконненами, — генетические линии, прослеживаемые до самой зари человечества, до времен греков, парфян и мамелюков — тени древней истории, которые немногие, кроме профессиональных историков, подготовленных Бене Джессерит, знали даже по названиям.

Тараза и ее сопровождение поравнялись с Тегом. Он услышал, как она говорила Одраде:

— Ты должна все это рассказать Майлзу.

Очень хорошо, она ему расскажет. Он повернулся и направился мимо внутренних охранников к длинному коридору под дзотами в собственно Оплот.

«Черт побери этих Бене Джессерит! — подумал он. — Что они на самом деле делают здесь, на Гамму?»

Множество примет присутствия Бене Джессерит было на этой планете: обратное скрещивание, закрепляющее селекционные свойства; то и дело эта работа проступала явной подчеркнутостью соблазнительных женских глаз.

Тег, не оглянувшись, ответил на салют капитанши охраны. «Да, глаза». Он заметил это вскоре после своего прибытия в Оплот, и особенно наглядно — во время своей инспекционной поездки по планете. Он видел это во многих лицах и припомнил то, что много раз говорил Патрин:

— У тебя вид гаммутянина, башар.