Еретики Дюны - Страница 56

Крепко держа Шиэну за руку, Туек повел ее вниз, на следующую лестничную площадку. В добавление к спусковому желобу и суспензорному устройству, эта лестничная площадка имела еще и дверь в широкий извивающийся холл. Всего лишь несколько коротких шагов — и там вход в апартаменты Шиэны. Прежде — собственные апартаменты Туека. И опять он заколебался.

— Что-то происходит на крыше, — прошептала Каниа.

Туек поглядел на испуганно примолкшую девочку. Ее ручка вспотела.

Да, на крыше происходило какое-то смятение — крики, шипение огнеметов, топот беготни. Дверь крыши, скрытая теперь от их глаз, громко распахнулась, и это все решило для Туека. Он быстро отворил двери в холл и кинулся туда, попав прямо в плотно сформированный клин облаченных в черное женщин. С каким же пустым чувством поражения Туек узнал женщину, стоявшую в острие этого клина: Одраде!

Кто-то выхватил у него Шиэну и запихнул ее внутрь плотно стоявших черных фигур. Ни Туек, ни Каниа не успели запротестовать, как им крепко зажали рты. Другие руки притиснули их к двери холла. Несколько черных фигур вышли через дверь и направились вверх по лестнице.

— Девочка в безопасности, вот все, что важно в данный момент, — прошептала Одраде. Она заглянула в глаза Туека. — Не поднимай шума, — он убрал руку ото рта. Используя Голос, она сказала: — Расскажи мне, что там на крыше!

Туек безоговорочно подчинился:

— Самонаводчик, тянущий длинный шиговир. Он летел через парапет. Кипуна увидела его…

— Где Кипуна?

— Мертва. Это видела Каниа, — Туек описал храбрый бросок Кипуны навстречу опасности.

«Кипуна мертва!» — подумала Одраде. Она скрыла ярость гневных чувств утраты. Какая же потеря. Конечно, нужно только восхищаться такой храброй смертью, но какая утрата! Орден всегда нуждался в отваге и преданности, но еще он нуждался в генетическом здоровье, имевшимся в Кипуне. «Погибла, убита этими безмозглыми олухами!»

По знаку Одраде рука со рта Кании была убрана.

— Расскажи мне, что ты видела, — сказала Одраде.

— Самонаводчик захлестнул шиговир вокруг шеи Кипуны и… — Канию передернуло.

Глухой хлопок взрыва эхом отдался над ними. Затем тишина. Одраде взмахнула рукой. Женщины в черном облачении рассыпались по холлу, двигаясь молча, скрываясь из видимости за поворотом. Только Одраде и еще двое — обе помоложе Одраде, с ледяными глазами и напряженными лицами — остались вместе с Туеком и Канией. Шиэны нигде не было видно.

— В этом каким-то образом замешаны икшианцы, — сказала Одраде.

Туек мысленно согласился. «Такое количество шиговира…»

— Куда вы увели девочку? — спросил он.

— Она под нашей защитой, — сказала Одраде. — Будьте спокойны, — она вскинула голову, прислушиваясь.

Из-за угла торопливо подошла фигура в черном и зашептала на ухо Одраде. На лице Одраде появилась натянутая улыбка.

— Все кончено, — сказала Одраде. — Мы пойдем к Шиэне.

Шиэна сидела в мягком голубом кресле с подушками в главной комнате своих апартаментов. Облаченные в черное женщины стояли позади нее защищающей дугой. Девочка совершенно оправилась от шока нападения и бегства, но ее глаза поблескивали от возбуждения и незаданных вопросов. Взгляд Шиэны был устремлен на что-то справа от Туека. Он остановился и взглянул туда — дыхание у него перехватило.

В странном скрюченном положении у стены лежало обнаженное мужское тело, голова вывернута так, что подбородок сместился за левое плечо. Открытые глаза пялились с пустотой смерти.

Стирос!

Изодранные в клочья одеяния Стироса, явно насильственно с него содранные, неряшливой грудой лежали у ног трупа.

Туек поглядел на Одраде.

— Он был в этом замешан, — сказала она. — С икшианцами были Лицевые Танцоры.

Туек постарался сглотнуть сухим горлом.

Каниа прошаркала мимо него к телу. Туеку не было видно ее лица. Присутствие Кании напомнило ему, что было что-то между Канией и Стиросом в дни их молодости. Туек двинулся, инстинктивно вставая между Канией и сидевшей девочкой.

Каниа становилась перед телом и пнула его ногой. Затем она повернулась к Туеку с выражением злорадного торжества на лице.

— Я должна была увериться, что он действительно мертв, — сказала она.

Одраде взглянула на одну из своих спутниц.

— Уберите тело.

Она поглядела на Шиэну. Для Одраде это была первая возможность повнимательней приглядеться к девочке с того момента, как она возглавила боевые силы, двинув их для отражения нападения на храмовый комплекс.

Туек проговорил позади Одраде:

— Преподобная Мать, не могла бы ты объяснить…

Не оборачиваясь, Одраде его перебила:

— Позже.

Лицо Шиэны оживилось при словах Туека.

— Я так и думала, что ты — Преподобная Мать!

Одраде просто кивнула. До чего же восхитительная девочка. Одраде испытывала те же чувства, что и перед живописным полотном в апартаментах Таразы. Что-то от того огня, перешедшего в произведение искусства, вдохновляло сейчас Одраде. Дикое вдохновение! Вот о чем говорит ей сумасшедший Ван Гог. Хаос, приведенный в изумительный порядок. Разве это не входит в кодекс Ордена?

«Эта девочка — мой холст», — подумала Одраде. Она почувствовала, как у нее покалывает в руке от ощущения древней кисти. Ее ноздри расширились от запаха масла и красок.

— Оставьте меня наедине с Шиэной, — приказала Одраде. — Все выйдите.

Туек начал было возражать, но был остановлен, когда одна из спутниц Одраде крепко схватила его за руки. Одраде обдала его жгучим взглядом.